Могильное эхо девяностых
Следственный комитет начал понемногу открывать завесу тайны над уголовными делами, связанными с именем бывшего губернатора Хабаровского края Сергея Фургала.
Вот так к Сергею Фургалу вернулось его прошлое… Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Прошлое вернулось к Фургалу в минувший понедельник, когда ведомство Александра Бастрыкина официально объявило, что в 2004 году сразу после убийства бизнесмена Евгения Зори главными подозреваемыми были Фургал и его деловой партнер Николай Мистрюков. По словам официального представителя ведомства Светланы Петренко, задержание обоих сразу после убийства «обосновывалось показаниями свидетелей и другими материалами следствия об их причастности к смерти предпринимателя. Однако спустя двое суток оба были отпущены на свободу, а уголовное преследование в последующем в отношении них было прекращено ввиду отсутствия достаточных доказательств».
По словам официального представителя, собранные Следственным комитетом данные говорят следующее. На тот момент крупный предприниматель и депутат Фургал «оказывал серьезное влияние на отдельных высокопоставленных сотрудников милиции. Те в свою очередь информировали его о предварительном следствии, что позволяло принимать меры к сокрытию его причастности к преступной деятельности».
Плюс к этому, по заверениям СК, было оказано давление на тех людей, чьи показания в 2004 году «имели значение для следствия».
Помогали Фургалу «исчезнуть» из материалов дела вполне профессионально. По словам Петренко, «именно сейчас следствием установлено, что наряду с продолжавшимся расследованием убийства Евгения Зори не были внесены в официальные базы учета данные об уголовном преследовании Фургала и Мистрюкова».
Опытные сыщики и криминалисты говорят, что совсем убрать улики преступления практически невозможно даже при наличии очень хороших связей.
Сейчас показания на Сергея Фургала дает его друг — бывший депутат Хабаровской краевой думы Николай Мистрюков. Он заключил со следствием досудебное соглашение о сотрудничестве и был взят под госзащиту.
Судя по тем преступлениям, в которых подозревается Сергей Фургал, он развивал бизнес вместе с местными братками, они же охраняли его бизнес, были его официальными, с удостоверением, помощниками, когда он ушел в Государственную Думу. И местные бандиты, по заявлениям следствия, убирали с дороги Фургала его конкурентов, недовольных и просто мешающих людей.
Количество фигурантов в этом деле может вырасти в разы
Так что же происходило в криминальной сфере в Хабаровске в «лихие 90-е»? Дальневосточники помнят организованную преступную группировку «Общак», авторитетных людей — Джема, Пуделя, Киселя, Монгола (настоящие фамилии из этических соображений не называем)… Никого из них уже нет в живых. Они занимались рэкетом, «крышевали» бизнесменов, входили в советы директоров крупных госпредприятий, «помогали» политикам, контролировали все, что приносило деньги и давало власть. Но были две особенности именно дальневосточного криминала.
Первое отличие — здесь в авторитете были только свои — славяне-дальневосточники. Если в других регионах правили в 90 процентах случаев закавказские «воры в законе», то здесь криминальная власть принадлежала местным. В отличие от пришлых «воров», которые всегда и везде ощущают себя временщиками, эти авторитеты себя считали здесь хозяевами по праву рождения и строили долгосрочные планы. То есть они не просто стремились хапнуть побольше. Они всерьез продвигали своих людей не только в большой бизнес, но и в политику, и властные структуры. И даже пытались что-то делать для своей популяризации. Правда, несколько своеобразно, но все-таки.
Об этом мало кто знает. Например, они организовали детско-юношеский спортивный лагерь на одном из речных островов близ Комсомольска-на-Амуре. Набирали сюда сирот и детей из малообеспеченных или неблагополучных семей. Разумеется, бесплатно — за все платил «Общак». Многие дети здесь впервые сытно ели, спали на чистом белье и научились чистить зубы. Да, после падения советской власти опять появились беспризорники. Если в Москве это явление было не столь заметным, то в дальневосточных селениях бросалось в глаза. Заметили это и авторитеты и решили воспитать себе смену.
Порядки в лагере были очень жесткими, даже жестокими. Здесь усиленно занимались спортом, физическим трудом — самообслуживанием и постижением законов криминального мира. Курение, употребление алкоголя и наркотиков было категорически запрещено и строго даже не наказывалось, а каралось. То есть били и изгоняли с позором из лагеря. Так приучали не только к здоровому образу жизни, но и к дисциплине, прививали понимание криминальной иерархии. Потом власти спохватились и эту благотворительность прикрыли. Но сколько людей запомнили вот такие вот счастливые моменты своего детства? Не в этом ли одна из причин поддержки хабаровчанами Фургала?
И второй момент, характерный только для Дальнего Востока. Здесь спортсмены не смешались с бандитами, даже став, по сути, тоже бандитами. Они как-то умудрились сохранить свою индивидуальность. Уникальный случай.
С чего все началось? В 1994 году в Японии умер Масутацу Ояма — основатель нового стиля карате — киокушинкай. Это очень жесткий контактный стиль. Ояма фактически создал новый вид спорта, проводил чемпионаты мира и был близок к тому, что этот стиль станет олимпийским видом спорта. Но — не успел, умер. После него осталась целая империя — спортивная, производственная, рекламная, финансовая. Тысячи секций и клубов по всему миру, спортивные товары с использованием брендов, фильмы, ролики, книги, сотни тысяч — без преувеличения — адептов. И, разумеется, остались вклады в разных банках. Плюс недвижимость и доли в бизнес-проектах.
Наследство стали делить ученики Оямы — бренд-чифы, и его родственники. Но при чем здесь Хабаровск?
В России киокушинкай получил большую популярность. Этот стиль продвигали и продвигают известные, выдающиеся спортсмены. И сейчас этот вид единоборства занимает достойное место в спорте. Не стал исключением и Хабаровск — здесь тоже нашлись не только энтузиасты, но и прекрасные организаторы и администраторы. Но помимо чисто спортивных были и коммерческие интересы. Те же бренды, платные тренировки, а затем и проникновение в бизнес… И когда со смертью Оямы грянул раздел имущества, некоторые из организаторов в Хабаровске клубов киокушинкая заняли разные стороны в конфликте. Фишка в том, что все были завязаны на головной офис в Японии! Именно оттуда приходил «фирман» — кого считать настоящим представителем стиля, а кого — самозванцем. И уже неважно, что все тренируются и ведут схватку одинаково.
Подавляющее большинство каратистов Хабаровска восприняли этот раскол равнодушно — как тренировались, как соревновались, так и продолжили. Но было и агрессивное меньшинство, которое затеяло настоящую войну — с рукопашными схватками и автоматной стрельбой. Были покалеченные и убитые. Им было за что воевать. Не только за бренды и сертификаты. Кто-то из руководства клубов решил сделать свой гешефт — параллельно уже существующему криминалу. А что? Под рукой — верные супербойцы, не чета какой-то там уголовной шпане. Почему бы им не заняться тем же рэкетом?
Те, кто честно тренировался в спортивных залах, с удивлением наблюдали отдельные группы, которые отрабатывали варианты совсем других схваток. Например, группового боя: один против двоих, трое против двоих и т. д. Были и такие, кто отрабатывал удары ножом, малой саперной лопаткой, нунчаками, тонфу, метание холодного оружия. Так готовились бойцы для уличных схваток, совсем не для честного, спортивного кумитэ — боя без правил.
Известно, что погибший бизнесмен Евгений Зоря был знаком с теми, кто тренировался в секциях киокушинкай.
Следствие сейчас продолжает проверять старые уголовные дела, связанные с жертвами хабаровских бандитов. Так что количество фигурантов в расследовании может вырасти в разы. Сейчас у следователей, по неофициальным данным, есть показания не только организатора убийств по заказу, но и киллеров, и еще тех, кто в те далекие годы пытался все же привлечь виновных к ответственности.
Во всяком случае уголовная статья, по которой привлекают фигурантов старых дел, настолько тяжкая, что грозит огромным, а то и пожизненным сроком.